Способность играть и Чебакова, и Паратова и Свидригайлова – редкость. Все же разные характеры, личности. Алексей Ермаков – актер «Ведогонь-театра» на такие совершенно разноплановые роли способен. Его Свидригайлова (превосходный логик) я увидела на Первом театральном фестивале «Дом Достоевского» в ноябре этого года.
Спектакль Дмитрия Лямочкина «Какой уж тут Миколка!…» получил Гран-при! Мои поздравления всем участникам спектакля! Актёрские работы – на высоте! Так сейчас никто не играет Достоевского. Недаром спецпризом «За верность традиции» был награжден и режиссер Дмитрий Лямочкин. Вот с Достоевского я и начала. Поговорили мы, впрочем, не только об актерской жизни.
– Какой ваш Свидригайлов?
– Мой Свидригайлов скорее ближе к психологическому портрету, нежели к внешнему. Те задачи, которые ставил режиссер перед актерами, не требовали буквально воссоздать персонажа, написанного Достоевским. Мы не пытались реконструировать его. Он растворился во времени – и в прошлом, и в настоящем. Для меня было важнее понять его психологические мотивы и выполнять чисто актерскую задачу. Это отчаявшийся, но по-прежнему гордый человек.
– А режиссерский опыт у вас был?
– Да. У меня был опыт постановки иммерсивного спектакля на территории усадьбы Середниково по пьесе Лермонтова «Люди и страсти», литературные композиции, которые я ставил, используя визуальные эффекты – песочная анимация. Наиболее близко я подошёл к «традиционной режиссуре» на фестивале «Театр+ Наука» в нашем театре. На двух фестивалях я представил театральные эскизы на тему научных изобретений. Вот в них, как мне кажется, проявилась моя индивидуальность, мой режиссёрский почерк.
– Еще у вас есть проект «Театр на песке»…
– Да, есть. Он был создан вне «Ведогонь-театра» вместе с художником по песку Екатериной Шеффер почти семь лет назад, в 2019 году. Это творческий проект, литературный, чтецкий. Главное действующие лицо здесь – экран, на котором в единый художественные образ соединяются рисование песком, слово и музыка.
– А давно в вашу жизнь вошёл театр?
– Да, я в нем с 17 лет, со школы. Оглядываясь назад, можно сказать с уверенностью, что это моя жизнь.
– Вы часто выступаете на гастролях, играете в других разных местах, не театре. Например, здесь, в Музее Достоевского. Влияет ли новое место на исполнение?
– Конечно. Я посетил с гастролями большое количество городов и могу сказать, что все театральные залы так или иначе похожи друг на друга, но вот зритель другой. Всё это чувствуется. Мы были недавно в Великом Новгороде на фестивале Достоевского. Наш театр закрывал фестиваль спектаклем «Посадник» по недописанной драме Алексея Толстого. Мы играли этот спектакль непосредственно в Новгородском Кремле, где и происходят события произведения. Я не совсем понимал свои эмоции, я чувствовал ответственность и причастность к истории (смеется), но само место наполняло меня нужной, правильной энергией. Спектакль был напряженный, но на поклоне зритель встал и такого я не помню на сцене нашего театра. Иногда бывает даже жутковато. Например, в музее Достоевского я чувствую себя так, будто нахожусь на спиритическом сеансе.
– Какой автор для вас сложен? С каким материалом сложнее всего работать?
– Я вам скажу честно – Гоголь. Он для меня сложный автор. Не знаю, правильно ли поймут меня читатели, но я не чувствую Гоголя, он для меня не открылся. Может, мне надо ещё к нему вернуться. Хотя я лукавлю, его повести «Невский проспект», «Записки сумасшедшего», «Нос» мне нравятся. Я играл Кочкарева в пьесе «Женитьба», мне было лет двадцать пять, а моего друга, Подколёсина – наш артист Александр Бавтриков, а он старше меня на двадцать лет. Я не понимал, какие мы тут друзья? Энергетически мой герой был мне не интересен, я никак не мог к нему подкопаться. Где-то на 50-м спектакле (сначала эту роль играл Павел Курочкин, а я был во втором составе и никогда эту роль не репетировал, а тут понадобился срочный ввод на роль Кочкарева с обилием сложного текста) я начал понимать этого персонажа. У меня была одна мотивация – научиться играть комедийную роль. И помогли в этом слова самого Кочкарева: Помни, кураж и больше ничего!»
– А кого играть просто праздник?
– Чехов, Пушкин, Мольер, Шекспир… Классика. Обязательно Островский – классный писатель, классный стилист. Не зря его Чехов считал свои учителем. Так же Алексей Толстой и его трилогия. Я люблю драмы в стихах. Дон Жуан – роль, в которой я могу развернуться и развиваться.
– Не могу задать вопрос о вашем спектакле, который Вы готовите к Новому году. Приоткройте кулису будущей постановки.
– Наш художественный руководитель Павел Курочкин предложил мне сделать новогодний спектакль для детей с тем условием, чтобы я инсценировку или пьесу сам написал. Прошлым летом я её и написал, было три редакции, после чего она была утверждена под названием «Дед Мороз, прощай…Или Полярная ночь атакует!». Новый год – праздник домашнего уюта, теплоты, доверия. А также – самый театральный праздник на мой взгляд. Взрослые начинают верить в Деда Мороза и поддерживать миф у детей. Дети с определенного возраста начинают сомневаться, конечно, но когда вырастают, тоже продолжают поддерживать этот миф. Мы все начинаем верить в предлагаемые обстоятельства, в чудо, мы играем в этот праздник все вместе. И это создает особую трогательную атмосферу этого события. Мне хотелось сделать современную вещь, чтобы ее было интересно посмотреть всей семьей. Сюжет я не могу вам раскрывать, но скажу, что у нас в пьесе есть один персонаж, которого еще нет литературе, которого мы сами придумали и который, я уверен, понравится зрителям. Очень надеюсь, что зрители останутся довольны. Самого лучшего желаю им в Новом году!
Беседу вела Марина Абрамова, фото предоставлено пресс-службой «Ведогонь-театра»
- Ещё больше материалов и фотографий на: https://t.me/zelenogradinfo
- БЕCПЛАТНАЯ доска объявлений: https://зеленоград-инфо.рф/ads
- Группа VK: https://vk.com/zelekinfo
